В конце 2020 года Богдан Гуськов проиграл нокаутом Вячеславу Василевскому на турнире AMC Fight Nights, и вы имели полное право подумать, что он просто средний боец из России. В 2024-м Василевский проводит тяжелый бой с Владиславом Ковалевым в лиге Ural FC, а Гуськов отправляет в нокаут топа UFC Райана Спэнна, и это его второй нокаут в UFC за три месяца. Теперь Гуськов на 12-м месте в рейтинге полутяжей, а его бокс и 14 побед нокаутами в ММА заставляет сделать важный вывод о мироустройстве. Вывод появится в первом вопросе этого интервью, где мы поговорим о следующем:
- как бить апперкот;
- секундант, который хотел «выгнать бойца из клетки»;
- травмы Гуськова перед боем;
- каким был кулак за 10 дней до турнира;
- спарринги с экс-чемпионом UFC;
- с кем хочет драться сейчас;
- почему Гуськов когда-то проиграл Василевскому;
- выходит под двумя флагами, кем себя считает.
«Спэнн повелся на мои шаги»
— Правильно ли я понимаю, что ваш бой должен весь мир научить одной вещи: не надо боксировать с человеком, который родился в Узбекистане?
— 100%. В Узбекистане одна из лучших боксерских школ, как я считаю. А у боксеров всегда есть шанс.
— Вы попали апперкотом, ударом, про который все с детства знают. При этом в единоборствах им попадают реже, чем кроссом или боковым. Вы его нарабатывали под Райана Спэнна?
— У меня не получилось наработать что-то специально под Спэнна, потому что этот бой мне дали достаточно быстро. И я просто продолжал свою прошлую подготовку. Я просто точил этот апперкот, всю жизнь он у меня был. И если вспомнишь бой с Оздемиром, как раз-таки апперкот, который был достаточно неподготовленный, привел к тому, что я пропустил боковой удар. В том бою получилось, как получилось, а сейчас мой удар был максимально подготовленный, шаги были подготовлены, я вывел на себя соперника, это было исполнено идеально.
— Когда я в детстве играл в компьютерные игры, там апперкотом надо было бить высокого, чтобы попадать в подбородок. А потом я узнал, что по школе бокса, наоборот, удобнее бить апперкот, когда соперник чуть ниже тебя, и ты его подцепляешь этим ударом. Райан Спэнн выше вас, у вас хорошая школа бокса, объясните, почему этот удар прошел?
— По школе бокса действительно апперкотом ты должен бить соперника, который ниже тебя. Потому что если он выше, ты тянешься и очень сильно открываешься. Когда соперник ниже, там немного другой угол попадания, удар легче засунуть. Но это общая рекомендация, не значит, что всегда так.
Спэнн повелся на мои шаги. Если внимательно посмотреть бой, боксеры, думаю, меня поймут, я сделал 3-2, а потом "однерку".
— Расшифруйте.
— Три шага сделал вперед, потом два назад. И когда он на эти два шага среагировал, я сделал шаг вперед и пробил апперкот. Хотя там должен был быть шаг назад. И все. Это обычная боксерская уловка: три шага вперед, потом два назад, и один взрыв. И это получается три-два-один по шагам.
— Но за пару минут до этого ваш угловой эмоционально кричал, что может выгнать вас из клетки. Кто этот смелый человек?
— Это очень хороший тренер по боксу Артем Кузьминов, живет сейчас в Вегасе, помогает Сергею Спиваку. У нас был совместный обед в институте UFC, где мы познакомились. У меня как раз третьего углового не было, и мы его в последний момент добавили. Он помог мне, последнюю неделю мы работали вместе, в том числе на лапах. И когда вышли в угол, поймали такую волну. Он не только это кричал. Там было «Не стой перед ним, как памятник» или «Все, ты уже продышался!». На самом деле он очень грамотный, очень знающий, тоже боксер по своему профилю.
У нас был такой момент — возможно он меня правильно почувствовал и хотел дать именно энергии, чтобы я не застаивался. Я к угловому больше отношусь не как к человеку, который контролирует поединок, а который предлагает варианты. В его случае то же самое: я не могу слушать и беспрекословно выполнять это в бою. Когда человек ведет поединок, я считаю, ему лучше видно. Например, тебе кричат: «Дай лоу-кик!». А ты до этого уже дал лоу-кик, попав в колено, и у тебя есть определенные проблемы с лоу-киком. В этом случае было так же: он предлагает, как он видит, а я уже в свою очередь выбираю какой-то момент и действую. Это не только с Артемом так, и с Гором я так работаю, и со всеми моими ребятами. В предыдущем бою коуч Жасур Алижанов из Узбекистана меня секундировал. Он предлагал, а я уже выбирал во время поединка.
— Какой эпизод вы бы назвали самым плохим в этом бою? Ваши худшие 15 секунд?
— Как бы оно ни прозвучало, я ко всему был готов. Потому что я знал, что Спэнн в предыдущих своих поединках очень сильно нагонял темп. И выигрывал он у тех людей, которые не то чтобы ломались, а именно, которых он продавливал. Вспомни бой с Никитой Крыловым или с Джонни Уокером. Все эти бои много информации мне дали при просмотре. И на фоне этого его последний бой, когда он дрался со Смитом. Там он стал настолько обычным соперником во втором раунде на фоне себя самого в первом.
И я знал, что сейчас второй раунд будет моим. Он очень сильно просел и по выносливости, и по скорости.
— Есть ощущение, что парни типа Спэнна и Джонни Уокера, ростом за 193 см, очень сильные для полутяжелого веса.
— Вообще, я никогда не смотрю на соперника: как он выходит, как идет к клетке, как заходит в нее. И тут я шел по тому же сценарию: я не смотрел, но в момент, когда он заходил в клетку, у меня взгляд упал на него и я подумал: «… вашу за ногу! Какой же ты огромный». Когда мы стоим на взвешивании, я в глаза никогда не смотрю, я всегда оцениваю габариты соперника, мне это интереснее, на руки, на кисти смотрю. Это мой такой загон, можно сказать. И я смотрел и думал: «Да не, про тебя просто так говорят, но ты достаточно обычный». Но на следующий день его как будто подменили. Он реально огромный. Ну и думаю: «Ладно, погнали, назад пути нет». Но его размер это единственное, что меня действительно шокировало.
«Локоть щелкает раз и два»
— Прошло 10 дней, вы уточнили, что пока отдыхаете на курорте. Хоть раз тренировались с момента боя с Райаном Спэнном?
— Нет. Я последние девять месяцев только и делаю, что тренируюсь, тренируюсь и еще раз тренируюсь. С того момента, как мы дебютировали в UFC в сентябре, я приехал с турнира, у меня была буквально неделя отдыха, и нам дают второй бой с Паугой. Дерусь с ним, возвращаюсь домой из США, думал, что приеду и отдохну, но мне сразу говорят «Такой-то соперник, такая-то дата». Неделя на отдых, и я начинаю пахать. И эта третья подготовка уже сильно сказалась на самочувствии, локоть начал стрелять, спина болеть. Я приехал в Вегас, съездил на две борцовские тренировки и понял, если продолжу в том же режиме, у меня что-нибудь отлетит и все. И я убрал полностью тренировки по борьбе, только спарринговал, в «перформансе» (имеет в виду UFC Performance Institute, центр подготовки бойцов в Лас-Вегасе. — «Матч ТВ») даже не работал с железом, потому что мой локоть не давал ничего делать. Представь, это моя ударная рука, а с правым локтем начались вот такие проблемы.
— Делали МРТ?
— До боя я не хотел ехать никуда, хотя были возможности и предложения от менеджеров съездить, проверить и, в случае чего, отказаться от выступления. Я просто продолжал тренироваться, мне каждый день делали иглотерапию, массировали, но это вообще не помогало.
За 10 дней до боя у меня еще одна проблема была. Я с одним с мексиканцем подзарубился в зале «Экстрим Кутюр», он тоже хороший боксер, характеры встретились, получился один крепкий раунд. И я ему такие апперкоты закидывал, что по итогу понял — он суперстоячий человек.
В общем эти две косточки (показывает кости указательного и среднего пальца. — «Матч ТВ») еще с бокса у меня очень хорошо залетают, когда бью в основном ими. И тут не исключение было, я через большие перчатки засаживал этот апперкот, а потом смотрю на руку, а там синюшечка такая. Я тебе сейчас покажу фото своего кулака перед боем.
— А что с локтем в итоге?
— Уже перед самым боем мы работали на лапах с Артемом. Интенсивная разминка, я потею, греюсь, два боя осталось до моего выхода. Мы побили лапы, стали бороться, Вальтер (Уокер, боец ММА и секундант Гуськова. — «Матч ТВ») переводит меня вниз, я начинаю вставать, ловлю упор руки, и локоть у меня просто жестко щелкает, раз и два. У меня просто вспышки в глазах. И понимаю, что я просто правой рукой бить не могу, потому что она просто согнулась и не разгибается. И как раз люди из UFC приходят, меня снимать. А я понимаю, что вниз ее опустить не могу, потому что нас запалят, что она не разгибается. И мы делаем вид, что просто левую руку нарабатываем.
Тёма тоже меня подбадривает: «Будем, значит, ломать его левой рукой». К нам приходят, говорят, что наш выхода. У меня чуть-чуть адреналин подскакивает и на нем я просто беру руку и резко выгибаю. Чувствую, лучше стало. Шикарно. Двигаемся к октагону, выхожу в октагон, проверяю: болит, но получше. Ну и понимаю, что эту руку сейчас надо поберечь и выцеливать. Апперкоты нормальные вылетают, прямые нормальные, но силу еще не чувствую в них. В первом раунде несколько раз я попадал очень хорошо, но в силу того, что локоть мне мозги крутил, не было достаточной мощи, чтобы посильнее его болтануть.
— В итоге можно консервативно вылечить или нет?
— Операцию точно делать не буду, потому что сейчас, неделю спустя после боя, она у меня уже гнется, я уже немножко какие-то растяжечки делаю, физкультуру, можно сказать. После операции рука прежней не будет. А это мой молоток, который нельзя трогать. Лучшая из рук.
«Нашел печень Шона Стрикланда»
— У вас получилось суперэмоциональное интервью после боя. Думали ли вы хотя бы про какие-то фразы, которые хотелось сказать? Или вообще все экспромтом было?
— Такой интересный момент, перед боем, обычно после взвешивания, я начинаю готовить какую-то речь, думать, что я скажу в случае победы… Как я себя буду вести… Как это будет смотреться… И после победы над Паугой, я вышел в октагон, мне дают микрофон, и у меня льются слова сами по себе. И я думаю, пусть так будет. И со Спэнном тоже какие-то моменты я пытался распланировать, но Кормье задает вопрос, и слова опять просто льются сами. И я уже не могу сам себя остановить, даже что-то подумать не успеваю, просто говорю.
— Было что-то, что вы не успели сказать или что-то сейчас считаете лишним из сказанного?
— Наверное, сказал бы больше слов благодарности своему клубу, потому что Гор (Азизян, основатель команды Gor MMA. — «Матч ТВ») очень много делает для нас и помогает именно нашей команде. Он сейчас из-за отсутствия визы не может приехать, быть рядом, но он очень хочет, всегда переживает.
Когда мы смотрим трансляцию, думаем: «О! Там у него столько времени, можно столько всего сказать». А на самом деле он дает микрофон, а в наушник ему говорят, сколько времени и когда заканчивать. И какие-то моменты, конечно, ты упускаешь. Я бы сказал всем ребятам, кто мне помогал, огромное спасибо.
— Фамилию следующего соперника не готовы были назвать?
— Я был бы готов назвать ее после прошедшего турнира UFC 301 в Бразилии, когда Петриньо и Смит провели бой. Я мало шансов давал Смиту, но как ни странно, когда бой начался, он его прямо съел, как будто своим авторитетом задавил. Сейчас, конечно, Смит интересен больше, но как оно будет дальше, я не знаю. А после боя я специально не называл никакого имени, потому что мне было интересно, как пройдет их поединок в Бразилии. Почему-то я думал, если Петриньо выиграет, то 100% следующий бой я проведу с ним.
— Смит нам в интервью сказал, что вы поспаринговали и тепло пообщались. Это не помешает подраться?
— Нет. Он большой профессионал, и вчера он это показал. Он четко разделяет жизнь и бои. У меня тоже нет ненависти ни к одному своему сопернику. Для меня это как максимальный спарринг. Выходишь туда, и как человек напротив тебя хочет вырубить, так же и ты его. 15 минут подрались и дальше живем.
Так что никаких проблем нет: мы выйдем туда и покажем хороший бой. Мне нравится его техника, он в топе, и для меня это было бы большим шагом.
— То есть Смит сейчас для вас самый интересный соперник в топ-15?
— Да, он высоко в рейтинге, он легенда, я считаю, что было бы интересно.
— Вы спарринговали с Шоном Стрикландом, у которого очень необычный бокс. Вам было сложно с ним?
— Шон был основной мой спарринг-партнер в эту подготовку, потому что он уже знал, что будет драться с Костой. Еще был Алекс Полиции и помогал Рома Долидзе. Но со Стрикландом мы провели раундов 40 или 50. Ему понравился мой стиль, мне понравился его стиль, у него есть это давление, и я сам любитель давить там соперника, выводить кардио на определенные уровни. Со Стрикландом в последний день моих спаррингов, мы провели четыре полных раунда, как бой. Видео записали даже. А по поводу его техники, я понимаю, о чем люди говорят, но как-то я нашел свои ключи. Не буду открывать всех секретов, это будет не очень корректно. Но я полностью понимал, как обходить его защиту. Мы сейчас с ним на связи, он меня поздравил с этой победой, мы переписываемся.
— Я слышал, что сначала кажется, будто он вообще не имеет представления о боксе, но встаешь с ним, и тебе тяжело.
— Как бы это ни звучало, но в первом же спарринге я ему нашел печень. А он же такой открытый парень, у него нету какого-то высокомерия, он ко мне подходит, и пытается объяснить, что это то ли первый раз в его карьере, то ли первый раз за долгое время. Короче, ему давно так не попадали. Но потом, кстати, ни разу не было, сколько бы я ни пытался добраться до его печени, а я достаточно неплохо ее нахожу, но больше — нет.
— Сколько времени вы бы взяли сейчас на отдых?
— Сначала думал, что два месяца вообще не буду тренироваться, но вот неделя прошла, у меня уже этот срок падает, понимаю, что сейчас приеду в Москву и начну тренироваться, считай работать у себя в офисе. Зависим, что ли от этого. Даже вот сейчас на отдыхе думаю пойти…
— Подраться с кем-то…
— Да ну нет, не подраться, но хотя бы в зальчик, какие-нибудь железки потягать. Локоть берегу, только он и тормозит.
«Я православный христианин, но я из Узбекистана»
— В самом конце 2020 года вы проиграли нокаутом Вячеславу Василевскому на турнире AMC Fight Nights. Если бы вам в тот момент сказали, что вы попадете в топ 15 UFC через три года?
— Знаешь, какая там ситуация была: у меня было девять побед подряд. И я понимал, что нужен какой-то взрыв, щелчок, чтобы фокус на мне оказался, что-то, что продвинет меня дальше в UFC. И в силу этого, в силу каких-то своих амбиций, в силу того, что Василевский до этого откровенно два-три просто ужасных боя показал, я согласился подраться.
Что я сейчас скажу, я это в интервью не говорил, потому что оставил то поражение, как оно есть. Но потом стал видеть, что как у Василевского ни возьмут интервью, он постоянно что-то про меня говорит. Как-то упоминает меня. Так вот три дня его пытались уговорить на этот бой (изначально планировавшийся соперник Василевского, бразилец Йонас Розарио не смог прилететь в Россию. — «Матч ТВ»), он три дня убегал от меня, не хотел драться, зная даже, что я не в форме. Потом поставили условие, что я должен весить 90 килограммов ровно, и мне за 18 часов нужно было десятку скинуть.
И когда я приехал в отель, у меня 150 граммов оставалось лишних. Я уже был не в состоянии двигаться, у меня голова не работала, сушняк в горле был самым приятным ощущением из всей палитры. Я вообще никакой был. И они сказали, чтобы я делал 90 кг, и я пошел еще вес гонять, эти 150 граммов. Потом сказали, что мой вес не должен подняться выше 95 кг в день боя… Это первый мой поединок, в котором я не испытывал никаких эмоций, никакого страха, вообще ничего. А потом мне Василевский дает джеб, и я просто теряю всю картинку. Вряд ли у него сильнее джеб, чем у того же Спэнна, хотя я сейчас держал все удары. А сейчас все могут посмотреть, какие бои Василевский показывает, он убегал от многих соперников, я лично знаю людей, которые были готовы с ним драться, и он отказывался.
Так что я к тому поединку отнесся просто как к опыту — нельзя недооценивать своего соперника, нельзя выходить, когда тебя ведут к тому, чтобы ты просто проиграл. А его команда тогда максимально диктовала условия. Я долгое время не хотел принижать его заслуг, он действительно в хорошей форме был. Но это ошибка с моей стороны.
— Вы выходите под двумя флагами. Родились в Узбекистане, но у вас русские имя и фамилия. Кем себя больше ощущаете?
— Я не разделяю, четко. Я в 1992 году родился, и 20 лет я прожил в Узбекистане. Я максимально понимаю культуру Узбекистана, я понимаю, какие там люди, кто там живет. Также я уже 10 лет живу в России. Конечно, я по этносу русский человек, я православный христианин. Но я из Узбекистана родом, такова моя история. И я не хочу быть таким, кто отделяется от одной страны и примыкает к другой. Я не хочу забывать ни одну страну, которая мне много дала.
— Проще сказать, вы были бы счастливы, если бы в Узбекистане и России радовались вашим победам, считая вас своим человеком?
— Да, и в это же время я не хочу, чтобы кто-то меня поддерживал только потому что я из Узбекистана или России. Я бы хотел, чтобы, если меня поддерживают, то меня поддерживали бы в силу моей работы, в силу моего таланта, в силу каких-то других вещей. Я даже в этом не хочу делить людей на нации. Каждая нация по-своему хороша.
Я с большим удовольствием выношу флаг России. И также выхожу с узбекским флагом и с гордостью его поднимаю. Это для меня две родные страны, и я их ни в коем случае никогда разделять не буду.
Прямые трансляции турниров по смешанным единоборствам можно увидеть на телеканалах «Матч ТВ» и «Матч! Боец», а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
